488
Профессор И.А. СИКОРСКИЙ
ледствии составляли главные отличительные черты всех его во
енных действий: предприимчивость, энергия, решимость , наход
чивость.
Присланный в
1762
году из Пруссии в Петербург, с донесени
ем к императрице, Суворов тут в первый раз имел случай предста
виться Екатерине Великой. Тогда же он произведён был в полков
ники в астраханский пехотный полк, стоявший в Новой Ладоге ,
и командовал им в продолжение шести лет. Он бывал с полком
в столице для занятия караулов, участвовал в учебном лагере
и манёврах под Царским Седом и таким образом сделался лично
известен императрице, как отличный и умный полковой коман-
~И:Р• Но Суворову не довольно было репутации исправного штаб-
"
офицера: с самых молодых лет в нём кипело пламенное честолю-
>
бие: во что бы то ни стало он хотел достигнуть славы и знаменито
сти, и давно придумывал средство к тому . Наконец, одно случай
ное обстоятельство, как говорят, навело его на мысль: раз Импера
трица Екатерина в разговоре выразилась, что все великие люди
имели в себе что-нибудь особенное, чем отличались от людей
обыкновенных.
Замечание это запало глубоко в ум Суворова: он заключил, что
одни достоинства и заслуги не могут проложить путь к известнос
ти: что надобно прежде всего дать заметить себя чем-нибудь осо
бенным, отделиться от большинства людей ; одним словом , что на
добно сделаться оригинальным. Так, по крайней мере, можно все
го приятнее объяснить начало тех странностей, которыми, дейст
вительно, Суворов успел скоро обратить на себя общее внимание.
Начав с лёгких шуток, приговорок, мало-помалу сделался он впол
не чудаком, и в разговоре и в письме, и в походе, и в самой службе .
Отбросив общепринятые внешние формы приличия , Суворов ниче
го не делал, как другие люди: говорил отрывно какими-то загадоч
ными фразами, употреблял свои особые выражения, кривлялся,
делал разные ужимки, ходил припрыгивая. Применяясь к солдат
скому быту, он довёл до крайности свой спартанский образ жизни :
вставал с зарёю, бегал по лагерю в рубашке, кричал петухом , обе
дал в восемь часов утра, притворялся, будто не может выносить
зеркала, боясь увидеть в нём самого себя. В одежде своей Суворов
также не соблюдал общей формы: часто в летний жар являлся да
же перед войсками вовсе без мундира, только в рубашке и холщо-
