VII
Дальнейшее изложение встречает на своем пути большие трудности: нет
регулярных дневников ни Софьи Андреевны , ни Льва Николаевича. Отдель
'ные записи случайны и незначительны. Таким обра:юм , от читателя скрыт 'вну
тренний процесс жизни , и как-раз в те годы , которые представляют наиболь
ший интерес. По оста.вшимся документам- по переписке-трудно воссоздать
полную и точную картину переживаний , так как она захватывает отдельные
моменты, да и письма предназначены всегда для другого лица , а от корреспо
ндента, хотя бы самого близкого, часто скрывается подлинное настроение ,
отношения идеализируются или , под влиянием минуты, подвергаются искаже
нию в обратную сторону . Но документы эти-пер в о и с т о ч н и к; мимо
не го нельзя пройти , хотя бы он и не давал и<;черпывающего ответа.
· И теперь , за неимением более точного материала, мы обращаемся к пись
мам
-
они помогут нам разрешить стоящий на оч ереди нашего исследования
сложный вопрос.
12
февраля
1871
года родился у Толстых пятый ребенок- дочь Мария.
Роды были О'{6Iь тяжелые , и мать , заболев родильной горячкой, была при
смерти. Эта болезнь сильно повлияла на Софью Андреевну , ее пугала возмож
ность повторе ния физических страданий при следующих родах , и у нее явилось
жеЛание избежать•
новой беременности .
Такое_ решение жены было совер
'шенно неприемлемо для Льва Николаевича. Брак без деторождения представ
лялся ему явлением уродливым , порочным , и у него возникала даже мысль о
разрыве. Об этом и Лев Николаевич, и Софья Андреевна много позднее, уже
в старости , расуказывали близким, относя разногласия именно к году рождения
Марии Львовны. С этими свидетельствами почти совпадает заnись Льва Нико
лаевича в дневнике, сделанная
7
июня
1884
года: «Началось с той поры,
14
лет ,
как лопнула струна , и я сознал свое одиночество» .
Некоторые лица , знакомые с интимной жизнью Толстых , полагают, что
отмеченное выШе обстоятельство сыграло роковую роль в отношениях супру
гов , что оно послужило основани.ем к дальнейшему охлаждению, и что семей
ньiЙ разлад так повлиял на Льва Николаевича, что он физически
1
заболел и при
нужден был уехать лечиться на кумыс.
Чтобы разобраться в этом вопросе , мь1 должнь1 с особой вниматеЛьностью
изучить сохранившисся документы и по ним проследить действительность .
Физическое недомогание и угнетенное состояние появились у То~стого
много раньше рождения ·Марии Львовны. Мы отметили, что Лев Николаеви'{
даже в эпоху радостного увлечения интеллектуальным творчеством и семей
нь i ми ' интересами переЖивал порою тягостное настроение и отчаяние перед
основным неразрешимым вопросом жизни. В год окончания «Войны и мира »,
в тот самый, когда он испытал ужас « арзамасской тоски » , 'Лев Николаевич про
должал занятия философией, « восхищался Шопенгауэром , считал Гегеля
пустым набором фра з. Он сам много думал и мучительно думал , говорил часто ,
97
