«В
5
часов села она обедать и, поевши суп, она почувствовала дурноту; Дмитрий
·
Алексеевич [муж] отнес ее на диван, где она и впала в совершенное беспамят
ство и хрипение. Это продолЖалось около двух часов
...
Переход в смерть был
едва заметен»
1
.
Лев Николаевич уехал в Москву на похороны и здесь узнал о новой смерти
-
умерла в Италии сестра А. А. Толстой. Смерть эта не могла не вызвать
негодования на человеческую судьбу: Александра Андреевна, «оставшаяся в
Петербурге ; получила телеграмму, что Елизавета Андрееrща подавилась
костью и умирает . Не успела она еще собраться в дорогу, как получила другуЮ
телеграмму, что она уже умерла»
2
.
Обе смерти произвели удручающее впечатление на Льва Николаевича , о
чем он писал А. А . Толстой: -. «Бывает время, когда забудешь про нее- про
смерть, а бывает так , как нынешний год, что сидишь со своими дорогими, при
таившись , боишься про своих напомнить и с ужасом слышишь, что она [то]
там , то здесь бестолково и жестоко подрезывает иноГда самых лучших и нуж-
ных~.
·
Это настроение не покидало Толстого несколько месяцев , и оно заметно
отразилось на семье. Здесь· « ЧТ9-ТО не ладилось. Лев Николаевич часто жало
вался на нездоровье, хандрил и был болезненно раздражителен, говорил часто
о смерти
...
Это желчное раздражение повлияло на их отношения, другой при
чины к этому не было, как он сам сознавал позднее. «Т(\К как моя комната
была рядЬм . с его кабинетом , - рассказывает Т. А. Кузминская
4
, - то и меня
не менее Сони поразил неожиданный гнев его.
·
·
' Соня рассказываЛа мне, чт9 она сидела наверху у себя в комнате на полу у
ящика комода и перебирала узлы с лоскутьями. (Она была в интересном поло
жении). Лев Николаевич , войдя к ней , сказал:
Зачем ты сидишь на полу? Встань!
-
Сейчас, только уберу все
..
-
Я тебе говорю, встань сейчас , -громко закричал он и вышел к себе в
ка б инет.
Соня не понимала, за что он так рассердился . Это обидело ее, и она пошла
в кабинет . Я слышала из своей комнаты их ра_здра-женные голоса , приелушива
лась и ничего не понимала . И вдруг я услыхала падение чего-то, стук разбитого
стекла и возглас:
-
Уйди, уйди!
Я отворила дверь . Сони уже не· было. На полу лежали разбитые посуда и
термометр, висевший всегда на стене . Лев Николаевич стоял посреди комнаты
бледный, с трясущейся губой. Глаза его глядели в одну точку. Мне стало и
жалко и страшно- я никогда не видала его таким. Я ни слова не сказала ему
и побежала к Соне. Она была очень жалка. Прямо как безумнаЯ, все повторя
ла: «За что ? что с ним»?
Она рассказала мне уже н~много погодя:- Я пошла в кабинет и спросила
его :
«Левос1ка, что с тобой?»
-
«Уйди, уйди! »
-
злобно закричал он .
Я
подошла к нему в страхе и недоумении, он рукой отвел меня, схватил поднос с
кофеем и чашкой и бросил все на пол . Я схва'тила его руку. Он рассердился ,
сорвал со стены термометр и бросил его на пол.
Так мы с Соней никогда и не могли понять, что вызвало в нем такое
бешенство . Да и как можно узvать эту сложную внутреннюю работу, происхо
дящую в чужой душе. Но такая бурная сцена была единственной в их жизi:Iи , и
никогда, насколько я знаю, больше не повторялась».
1
Письмо А. Е . Берс- С . А. и Л. Н. Толстым,
18
марта
1867
г.
2
Письмо А. Е . Берс С . А. и Л . Н. Толстым ,
16
марта
1867
г.
3
Письмо А . А . Т-ой,
31
марта
1867
г.
4
Т. А . Кузминская: <<Моя жизнь дома и в Я. П-не», ч.
3,
гл. ХХ.
91
