куда я убегаю? Я убегаю от чего-то страшного, и не могу убежать . Я всета с
собою, и я-то и мучителен себе . Я - вот он, я весь тут. Ни nензенское, ,никакое
именье ничего не прибавит и не убавит мне. А я-то , я-то надоел себе, несносен,
. мучителен себе . Я хочу заснуть, забыться, и не могу. Не могу уйти от себя.
Я вышел в коридор . Сергей спал на узенькой скамье,. скинув руку, но сщш
сладко, и сторож с пятном· сnал. Я вышел в коридор, думал уйти от того, что ,
мучило меня. Но оно вышло за мной и омрачИло все . Мне так же, еще бол ьше'
страшно было.
.
Да что это за глупость,--: сказал я себе . - Чего я тоскую, чего боюсь?
·
· -
Меня,- неслышно отвечал г~:тос смерти.- Я тут
. •
Мороз подрал меня по коже. Да, смерти . Она придет, она- вот она, а ее
не должно быть . Если бы мне предстояла действительно смерть, я не мог испы
тывать того , что испытывал. Тогда бы я боялся. А теперь я не боялся, а видел ,
чувствовал, что смерть наступает , и вместе с тем чувствовал, что ее не должно
быть. Все существо мое чувс11вовало потребность , право на жизнь и вместе с
тем совершающуюся смерть . И это внутреннее раздирание бь ло ужасно. Я
попытался стряхнуть этот ужас. Я нашел подсвечник медный со евечай обго
ревшей и зажег. ее. Красный огонь свечи и размер ее, немног,о меньше подсвеч~
ника,- все говорило то же . Ничего нет в жизни, есть смерть , а ее не должно
быть.
Я пробовал думать о том, что занимало меня: о покупке, об жене. Ничего
не только веселого не было, но все это стало ничто . Все заслонял ужас за свою
погибающую жизнь. Надо заснуть .
Я лег было , но только что улегсЯ , вдруг
вскочил от ужаса. И тоска , и тоска, -такая же духовная тоска, какая бьшает
перед рвотой, только духовная . Жутко, страшно . Кажется, что смерти страш
но, а вспомнишь, подумаешь о жизни , то умирающей жизни страшно. Как-то
жизнь и с~ерть· еливалИсь в одно. Что-то раздирало мою душу на части и не
могло разодрать . Еще раз прошел посмотреть на спящих, еще раз попытался
заснуть; все тот же ужас,- красный , белый, квадратный. Рвется что-то и не
разрывается. МучитеЛьно , и мучительно сухо и злобно, ни капли доброты я в
себе не чувствовал, - а только ровную , спокойную злобу на себя и на то, что
меня сделало
...
К ночи, мы приехали на место . Весь день я боролся с своей тоской и побо
рол ее; но. в душе бьш страшный осадок: точJю случилось со мной какое-то
несчастие, и я только мог на время забывать его , но оно было там , на дне души,
и владело мной . . .
'
Мы приехали вечером. Старичок-управляющий, хотя не радостно (ему
досадно было, что продается именье) , но хорошо пр и нял меня. Чистые ком
натки с мягкой мебелью. Новый , блестящий самовар, крупная чайная посуда ,
мед к чаю . Все было хорошо. Но я, как старый забытый урок , неохотно спра
шивал его об именьи. Все невесело было . Ночь, однако , я заснул без тоски. Я
приписал это тому, что опять на ночь молился .
И потом начал жить по-прежнему, но страх этой тоски висел надо мной с
тех пор всегда. Я должен был , не останавливаясь, и, гл авное, в прИвычных
условиях жить. Как ученик, по привычке, не думая, сказывает выученный н а и
зусть урок, -так я должен был жить, чтобы не попасть опять во власть этой
ужасной, появившейся в первый раз в Арзамасе тоски ».
