По поводу своих нападок на единомышленников Льва Николаевича Софья
Андреевна однажды пишет·
мужу: «Я хотела тебе сказать , ЧIГО если ты и·ногда
встречаешь в моих письмах слишком крайне и зло выраженные мысли и чув
ства, то я об этом жалею. Но взглядЪ! и мысли мои в основе остаю1:ся те же , я
от них не могу отделаться , а могу только регулирqвать выражение их , н е огор
чать и не оскорблять никого, что и стараюсь и буду стараться делать»
1
•
·
«Мы в письмах с тобой гораздо ближе, чем в жизни . В письме все вспоми
наешь и все напишешь, что может быть интересно хоть немножюо, а в жизни
видимся мало, тебя т· е м н ы е люди завоевьlвают, и всегда совестно как-то
рассказывать обыденные мелочи, а в письме все как будто интересно>,2.
Приведеиные документы далеко не исчерпывают все'й темы, но одних их
достаточно, чтобы увидать озлобленность , с которой Софья Андреевна отно-.
силась к тем , кто , удаЧно или неудачно , но пытался вместе с Толстым пере
строить жизнь и осуЩествИть царство божие· на земле. А когда эти . настроения
проникли в ее собственную семью , ее раздражение достигло крайних пределов.
В середине 1880-х годов яспоноля'нская молодежь была увлечена крестьян
скими работами. Толстые :И Кузминские вме·сте с Львом Николаевичем часто
проводили время в поле , помогали ему в работе по постройке хаты для бедной
1\рестьянки, жали , косили , воз или Наi'!ОЗ.
По этому поводу Софья Андреевна пишет жене художника, Анне
Петровне Ге: «Лето, проведеиное нами , оставило во мне самое тяжелое вnечат
ление. Ма;ю-помалу все семейство разошлось из дому по работам сельским.
Семейная жизнь была вnолне разрушена . Домой nриходили только ночевать , и
то усталые, измученные, молчаливые и часто мрачные от непосильной рабо
ты. Я тоже хотела ·испытать эту работу , а главное, одиночество моей домаш
ней жизни тяготило меня , и я только раЗ вышJ[а на покое. Но видно нам обоим
с Львом Николаевичем было дSiHO от Бога предостережение: не искушай
Господа Бога твоего. Не тот труд указан нам был Богом,- и вот мы оба забо
лели. Снас~ала слегла я и проболела недель пять, потом вы знаете все, ~то было
с Львом Николаевичем .
В болезнь его опять пришлось часто горько: то не
хочет одного доктора, то не хочет другого, то одни глупости , то вред будто ему
делают. И так - пробилась около
10
недель. Под -конец Лев Николаевич стал
кроток, покорен и благоразумен,. Теперь он и мясо ест и принял опять свой бар
ский вид, сnокойный, чистый; иногда музыкой занимается, иногда детьми ;
сидит и говорцт с нами, семьей, охотнее , и я в нем нqхожу все чаще и чаще того
Льва Николаевича, за которого я шла замуж и которого так долго .rрорила. Но
долго ли, вот вопрос . Опять начнется возка навоза , работанепосильная в поле,
и опять он уйдет от нас»з .
· .
·
Спустя
10
дней она отмечает в дневнике: «Все в доме, особенно Лев Нико
лаевич, а За ним , как стадо баранов, все детИ, навязывают мне · роль б и ч а.
Свалив всю тяжесть и ответственность детей , хозяйства , всех денежных дел ,
воспитанья , всего хозяйства и всего материального , пользуясь всем этим боль
ше, чем я сама , одетые в доброДетель, приходят ко мне с казенным , холодным ,
уже вперед взятым на себя вИдом , просить лошадь для мужика, денег, муки и
т. п. Я не занимаюсь хозяйством сельским,- у меня не хватает ни времени, ни
уменья,- я не могу распоряжаться, не зная , НУ.ЖНЫ ли лошади в хозяйстве в
данный момент, и эти казенные спросы снезнанием положения дел меня-сму
щают и сердят. Как я хотела
1-:f
хочу часто бросить все , уйти из жизни так или
иначе. Боже мой , как я устаl!а жить, бороться и страдать. Как ве.!!ика бессозна-
1
Письмо мужу,
15
апреля
1887
г'.
2
Письмо ему же,
1
мая
1888 r.
3
Письмо А. П . Ге ,
15
октября
1886
г .
193
