Осенью положение замепчо улучшилось. С одной стороны, кончилось «ИС
терическое состояние» Софьи Андреевны , ее самое «постыдное воспоминание ,
хотя [она] и не виновата в нем»
1
. С другой- сам Лев Николаевич смяг'-jился и
принял прежний тон кроткого противодействия , в надежде н а перемену в буду
щем. Он увидал, что настойчивостью ничего добиться нельзя (на этом он «Об
ломал руки») и вернулся к прежней тактике. Успокоение Софьи Андреевны
помогло ему, и отношения вqсстановились
2
.
Осложне.~tия этого года никого не победили ,
-
он и она остались при
своем. Софья Андреевна , н~смотря на душевную борьбу, жертвует спокой
ствием мужа, ради стоящего перед ней долга матери, как она этот долг пони
мает; Лев Николаевич продолжа~т жить один. Но в их переписке уже нет того
затаенно го раздражения, которое было весной ; они более открыты друг перед
другом, а порою и более .близки.
Софья Андреевна пщпет сестре
14
октября: «Пора нам ехать жить с маль
чиками; авось, влияние семьи на них будет хорошее, а то, по письмам
Madame
3 ,
очень плохо они учатся _и совсем предащiСь жизни с дворниками , горничной
Лизой , которую я прогоняЮ , и тому подобной .компанией . Да , вот и будь на
моем месте кто бы то ни было, мудрено так жить
..
Жертва необходима в ту или
другую сторону. Живи в Ясной,- наверное, значит , жертвуй своими сыновь
ями; живи в Москве,- наверное мучай Левочку. Хоть бы умереть скорей! И
никому все-таки никогда не угодишь!»
•
Вскоре семья уехала в Моск;ву , Лев Николаевич остался в деревне . Из пер
вого письма Софьи Андреевны: · «Я грустна, растеряна, терпелива и тиха. О
тебе думаю постоянно, но не желаю, чтоб ты приезжал, потому что мне
нестерпимо больно видеть тебя таким, каким ты бываешь в Москве, и, напро-
1'ИВ, так успокоительно и радостно вспоминать тебя таким, каким ты был вот
эту последнюю осен r, в Ясной»
4
.
На другой день она пишет: «Вчера получила твое пер в о е письмо, и мне
стало грустно от него. Я вижу , что ты остался в Ясной не для той умственной
работы, которую я ставлю выше всего в жизни , а для какой-то игры в Робинзо
на. Отпустил Андриана, которому без памяти хотелось дожить месяц, отпустил
повара, для которого тоже это было удовольствием не даром получать свою
пенсию, и с утра до вечера будешь работать ту неспорую физическую работу,
которую и в простом быту делают молодые парни и бабы. Так уж лучше и
полезнее было бы с детьми жить. Ты , конечно , скажешь, что так жить- это
по твоим убеждениям, и что тебе так хорошо; тогда это д~ло другое , и я могу
только сказать: « насла~дайся», и все-таки огорчаться , что такие умственные
силы. пропадают в колонье дров, ставленье· самоваров и шитье сапог,- что все
прекрасно как отдых и перемена труда, но не как сПециальные занятия . Ну ,
теперь об этом будет. Если б я не написала, у меня осталась бы досада, а теперь
она прошла, мне стало смешно, и я успокоилась на фразе: «Чем бы дитя не
тешилось, лишь бы не плакало»
5
.
1
Письмо_ мужу ,
31
октября
1884
г.
2
Л. Н-ч писал В .
Г .
Черткову
14
ноября
1884
г.: «Я спокоен, и мне и вокруг меня хорошо.
Жиз нь 1\jОЯ не та, какую я одну считаю разумной и не грешной , 1ю я знаю , что изменить ее сил у меня
- нет, я уже пытался и обломал руки , и знаю, что я никогда ли очень редко упускаю случай nротиво·
действовать этой жизни там, где противодействие это никого не огорчаеТ>> .
·
з
Anna Seumn,
гувернантка детей Толстых, автор крайне странных воспоминаний о Л. Н-че.
На русском языке, в переводе с немецкого , изданы в
1895 r.,
сnустя два месяца после первой их пуб
л икации в Берлине. («Шесть лет в доме графа Льва Николаевича Толстого» . Записки г-жи Анны
Серон , СПБ .
1895.)
Другое издание по.явилось в
1896 r.
(А1:1на Серон: «Граф Лев Толстой», М. ,
1896.)
4
Письмо мужу,
22
октября
1884
г.
5
Письмо ему•же,
23
октября
1884
г:
177
