768
Профессор И.А . СИКОРСКИЙ
343.
Морское плавание
Я плыл из Гамбурга в Лондон на небольтом пароходе. Нас бы
ло двое пассажиров: я да маленькая обезьяна, самка из породы уи
стити, которую один гамбургский купец отправлял в подарок сво
ему английскому компаньону.
Она была привязана тонкой цепочкой к одной из скамеек на
палубе и металась и пищала жалобно , по-птичьи.
Всякий раз, когда я проходил мимо, она протягивала мне
свою черную холодную ручку
-·
и взглядывала на меня своими
грустными, почти человеческими глазенками. Я брал её руку
-
и она переставала пищать и метаться.
Стоял полный штиль. Море растянулось кругом неподвижной
скатертью свинцового цвета. Оно казалось невеликим; густой ту
ман лежал на нём, заволакивая самые концы мачт, и слепил
и утомлял взор своей мягкой мглою. Солнце висело тускло-крас
ным пятном в этой мгле; а перед вечером она вся загоралась и але
ла таинственно и странно.
Длинные прямые складки , подобные складкам тяжёлых шёл
ковых тканей, бежали одна за другой от носа парахода и, всё ши
рясь, морщась да ширясь, сглаживались наконец, колыхались ,
исчезали. Взбитая пена клубилась под однообразно топотавшими
колёсами; молочно белея и слабо шипя, разбивалась она на змее
видные струи
-
а там сливалась, исчезала тоже , поглощенная
мглою.
Непрестанно и жалобно, не хуже писка обезьяны, звякал не
большой колокол у кормы.
Изредка всплывал тюлень - и, круто кувыркнувшись , уходил
под едва возмущенную гладь.
А капитан, молчаливый человек с загорелым сумрачным ли
цом, курил короткую трубку и сердито плевал в застывшее море.
На все мои вопросы он отвечал отрывистым ворчанием; поие
воле приходилось обращаться к моему единственному спутнику
-
обезьяне.
Я садился возле неё ; она переставала пищать- и опять протя
гивала мне руку.
Снотворной сыростью обдавал нас обоихнеподвижный туман ;
и погруженные в одинаковую, бессознательную думу , мы пребы
вали друг возле друга, словно родные.
