Kuuza
жизии. Психологическая хрестоматия
367
лась над великою душою Рафаэля, которая вся в этом чудесном
творении. В другой раз испугал меня чичероне галереи (который за
червонец показывает путешественникам картины и к которому я
не прибегнул): он стоял перед нею со своими слушателями и, как
попугай, болтал вытверженный наизусть вздор. Наконец, однаж
ды, только было я расположился дать волю глазам и душе подошла
ко мне одна моя знакомая и принялась мне нашептывать на ухо,
что она перед Мадонною видела Наполеона, и что её дочери похо
жи на Рафаэлевых ангелов. Я решился придти в галерею, как мож
но ранее, чтобы предупредить всех посетителей. Это удалось. Я сел
на софу против картины и просидел целый час, смотря на неё. На
добно признаться, что здесь поступают с нею так же почтительно,
как и со всеми другими картинами.
Во-первых, она , не знаю, для какой готтентотской причины,
уменьшена: верхняя часть полотна, на котором она написана,
и с нею верхняя занавеса, изображённая на картине, загнуты на
зад , следовательно и пропорции и самое действие целого теперь
уничтожены и не отвечают намерению живописца.
Второе , она вся в пятнах, не вычищена, худо поставлена, так,
что сначала можешь подумать , что копии, с неё сделанные, чистые
и блестящие, лучше самого оригинала. Наконец, (что не менее до
садно) она, так сказать, теряется между другими кар·rинами, кото
рые, окружая её, развлекают внимание: например, рядом с нею
стоит портрет сатирического поэта Аретина, Тицианов прекрас- ~
ный
-
но какое соседство для Мадонны! И такова сила той душ~
которая дышит и вечно буде·r дышать в этом божественном созда
нии , что всё окружающее пропадает, как скоро посмотреть на неё
со вниманием. Сказывают, что Рафаэль , натянув полотно своё для
этой картины, долго не знал, что на нём будет: вдохновение не при
ходило. Однажды он заснул с мыслью о Мадонне, и, верно, какой
нибудь ангел разбудил его. Он вскочил: она здесь, закричал, ука
зав на полотно , и начертил первый рисунок. И в самом деле, это не
кар'l' ИНа, а видение: чем долее глядишь, тем живее уверяешься,
что перед тобой что-то неестественное происходит (особенно, если
смотришь так, что ни рамы, ни других картин не видишь). И это не
обман воображения: оно не обольщено здесь ни живописью кра
сок, ни блеском наружным. Здесь душа живописца, без всяких хи
тростей искусства , но с удивительной простотой и лёгкостью, пере-
