Knuza
жизпи. Психолоzич.еская хрестоматия
237
один посреди дороги. Сурово его поприще, и горько почувствует он
своё одиночество.
И долго ещё определено мне чудной властью идти об руку с мо
ими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь,
озирать её сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему
слёзы! И далеко ещё то время, когда иным ключом грозная вьюга
вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блиста
нье главы, и почуют в смущенном трепете величавый гром других
речей
...
В дорогу! в дорогу! прочь набежавшая на чело морщина и стро
гий сумрак лица! Разом и вдруг окунемся в жизнь, со всей её без
звучной трескотней и бубенчиками
...
...
Какое странное , и манящее, и несущее, и чудесное в слове:
дорога! и как чудна она сама, эта дорога: ясный день, осенние лис
тья , холодный воздух
...
покрепче в дорожную шинель, шапку на
уши, тесней и уютней прижмемся к углу! В последний раз пробе
жавшая дрожь прохватила члены, и уже сменила её приятная теп
лота. Кони мчатся
...
как соблазнительно крадётся дремота и сме
жаются очи, и уже сквозь сон слышатся: и <<Не белы снеги>>, и сап
лошадей, и шум колёс, и уже храпишь, прижавши к углу своего
соседа. Проснулся: пять станций убежало назад, луна, неведомый
город , церкви с старинными деревянными куполами и чернеющи
ми остроконечьями , тёмные бревенчатые и белые каменные дома.
Сияние месяца там и там: будто белые полотняные платки разве
шались по стенам, по мостовой, по улицам; косяками пересека~~
их чёрные, как уголь, тени; подобно сверкающему металлу, блис
тают вкось озаренные деревянные крыши, и нигде ни души
-
всё
спит . Один-одинёшенек, разве где-нибудь в окошке брезжит ого
нек; мещанин ли городской тачает свою пару сапогов, пекарь ли
возится в печурке
-
что до них? А ночь! небесные силы! какая
ночь совершается в вышине!
А воздух, а небо, далекое, высокое, там, в недоступной глуби
не своей, так необъятно, звучно и ясно раскинувшееся!
..
Но дышит
свежо в самые очи холодное ночное дыхание и убаюкивает тебя,
и вот уже дремлешь и забываешься и храпишь , и ворочается сер
дито , почувствовав на себе тяжесть, бедный, притиснутый в углу
сосед. Проснулся- и уже опять перед тобою поля и степи, нигде
ничего
-
везде пустырь, всё открыто. Верста с цифрой летит тебе
-
