зочный терем Николай Поздеев, городской архитектор
Ярославля, тамзнают многиеего строения . В Москве
он работал однажды. Заказал ему дорогой проект владе
лецТоварищества Большой Ярославской мануфактуры
Игумнов. Вmобленньrй в зодчество древнего Ярослав
ля, мастер возрождал его образы. Островерхие крьШIИ,
гребни, башенки, крьшечки, причудливые арки времен
первых Романовых сочетались с комфортом развитого
капитализма. Однако фасад с изразцами, резьба по кам
ню, кирпичная фигурная кладка , - все это и многое
друтое считалось архаикой в профессиональной среде
архитекторов. В концеХIХ века в моде бьurn другие сги
ли. Искусствоведы с гиком набросились на автора так,
как сегодня они кидаются на Зураба Церетели . Одному
маегитому Стасову пришеr1ся подуше «чудный русский
дом» на Якиманке. Этой пахвалы Николай Иванович
Поздеев не узнал. Он покончил жизнь самоубийством.
Игумнов отказался оплатить затраты, не обусловленные
договором. Заказчик не въехал в свой роскошный дво
рец на крови, пустовавший многие годы
.
..
Долго стоял переддомом ярославского мануфакту
риста юноша, обдумывавший житье, вьmускник киши
невской гимназии Алексей Щусев. Он искал призвание
в душевной борьбе между живописью и зодчеством.
«Чудный русский дом» подсказал выбор профессии бу
душему главномуархитекторуСоветскогоСоюза. Щусев
архитектор вернулся изПетербургав Москву, чтобы стро
ить в стиле, названном его хулителями «псевдорусским».
Почему судьба так жестоко обошлась с Якиманкой,
утратившей четыре храма и десятки зданий? Потому
что в наш век она стала «дорогой государевой». Эту
роль играли прежде иные улицы. По Покровке ездил
царь Алексей Михайлович в Измайлова. И Петр к
44
