ра Пет ра Семе нович а Когана , м а рксист а, возглавлявшего
тогда недолго пожившую советскую академию художе
ственных наук. Н а вокзал за гостем прислал автомоб и ль
Лев Каме н ев , п ок ров итель профессора, глава Московского
Совета. Тогда бол ьн ого осмотрел прид ворный врач , посчи
тавший причиной н едуга « однообразную пищу», вызвавшую
истощение, малокровИе, неврасте нию. Блок выступал не
только публ ичн о, но и побывал приватным образом в Крем
ле н а коарт ире Ка м е нева , где читал в кругу его семьи и
д рузе й стихи.
Страдавший бессонницей Блок ночью ходил к храму Хри
ста Спас 11тел я , сопровождаемый Неллей Александровной,
женой профессора, в него влюбленной .
Знакомство с членом Политбюро и главой Моесовета не
помогло , когда о Кремле решался вопрос о срочном выез
де Блока для лечения за границу. Политбюро во главе с Ле
нивым отказало в этой милости , когда же при повторном
обсужде н и и поездку раз реши л и , было позд но . Поэт у мер в
м у ч ениях.
«Я помню Арбат. Быстро бежит, шевеля своими тараканьи
ми усами. л итерату ровед П.С.Коган . Его останавливает седой
человек и говорит д ва слова :
--Умер Бл ок!
И сухой Кога н ломается пополам , и з его рук выпадает сум
ка для академ ич еско го пайка, и профессор оседает н а руки
встречного, как будто рушится ка рточный домик, и начинает
плакать, как ребенок». Свидетелем этой сцены оказался лите
ратор Вадим Шершеневич , автор неопубликованных при со
ветской власти м емуаров «Великолепный очевидец».
Да, ярк и е им е н а вспоминаются, когда рассказываешь об
улице.
« На московском Арбате, где мы тогда с женой жили, вижу
его студентом, в тужурке серой с золотыми пуговицами и
фуражке с синим окол ышем
...
Что-то в революции ему давно
нравилось. Он ее пред чувствовал, ждал. По Арбату поэт не
ходил, а летал, всегда спешил . В баррикадные дни пришлось
однако ходи ть с опаской , что вот выскочит из-за угла какой-то
черносотенец».
Такими словами описан житель Арбата Андрей Белый. Он
не остался п еред а втором процитированных строк в долгу и
оставил нам портрет Бориса Зайцева:
«Борис Константинович Зайцев был и мягок, и добр: в его
первых рассказах мн е виделся дар: студент « Боря», отпустив-
12 7
