существования. Поэтому ни в каких списках памят
никовсоветской Москвы не значился ни обезглавлен
ный храм , превращенный в автобазу, ни колокольня.
Но именно на ней подобраны были колокола, самые
чистозвонные в Белокаменной.
«Звон марононеких колоколов впервые привлек мое
внимание в
2- 3
года. Марононекие колокола меня по
разили!»- писал в автобиографии гениальный зво
нарь Константин Сараджев, обладавший феноменаль
ным слухом . У каждого из семи звуков гаммы он раз
личал не один бемоль и один диез, а
120!
Композитор
Скрябин каждый звук видел в цвете. Сараджев вос
принимал не только звуки в цвете, но каждый пред
мет, каждого человека ощущал в одной присущей ему
тональности. И в цвете! Невероятно, но факт, поражав
ший знатоков. ЛюбимуюТаню сльШJал в тональности
Ми-бемоль, так ее и называл . С раннего детства Коти
ка Сараджева учили играть на рояле. Но музыкантом,
к ак отец , известный композитор , как мать , пиа
нистка, - не желал быть, хотя его исполнение восхи
щало современников. Ребенком, слушая игру отца на
фортепиано и скрипке, мысленно переводил их звуча
ние на язык колоколов и плакал, если адаптация ему не
удавалась. С 14летон взбирался на церкви и играл на
колоколах. Мальчишечьими руками овладел техникой
трезво н а. Описал звуковые спектры свыше
300
ко
локолов-благовестников Москвы и Московской об
ласти . Сочинял музыку для колоколов, когда боль
шевики сбрасывали бронзовые звоны на землю и пе
реплавляли , как металлолом .
Слушать игру Сараджева приходили со всей Мое
юзы . Он во время служб поднимался на колокольню
Марона, чтобы исполнить божественные гимны , за-
25
