долго, страдал душевно
-
от своей неловкости , от своего мнимого
безобразия, от своей застенчивости, от безнадежной любви, от свое
го бессилия перед ожиданиями читающей публики , и збрав1ней его
своим кумиром.
Общественный деятель славянофил Ю.Ф.Самарин писал
А.О.Смирновой: "Я глубоко убежден, что Гоголь умер оттого, что он
сознавал про себя насколько его второй том ниже первого
..."
При чтении глав из второго тома "Мертвых душ", друзьям не
хватало духу сказать, что они думали , но Гоголь-то все и са м пони
мал.
И вот настали роковые дни. В воскресенье перед постом
1
О фе в
раля
1852
года он позвал к себе графа Толстого, у которого жил тог
да, и в предчувствии смерти поручил ему взять его бумаги, отвезти
к митрополиту Филарету и просить его совета что напечатать. а чего
не следует.
Граф, опасаясь мрачного настроения писателя и не жеJ 1ая ут
верждать его в мысли о скорой смерти , - отказался .
И вот тогда Ни
колай Васильевич сжег все свои тетради.
"Долго огонь не мог пробраться сквозь толстые слои бум аги,
но наконец вспыхнул , и все погибло",
-
свидетельствовала графиня
Е.В.Сальяс. Рассказывали , что Гоголь долго сидел неподвижно и , н а
конец, проговорил: "Негарно мы зробилы , негарно , недоброе J \iлo
..."
А графу Толстому наутро жаловался: "Вот что я сделал! Хотел был о
сжечь некоторые вещи , давно на то приготовленные, а сжег все! Ка к
лукавый силен,
-
вот он к чему меня подвинул!"
Лукавый подвинул его к творческому кризису, а причино й тому
явилась неразделенная любовь к ангелаподобной Анне Вил ье горс
кой. В конечном счете , он потерял смысл и жизни, и творчества, и
сам отвернулся от себя , обрекая себя на медленное самоубийство .
Популярный в то время в Москве врач , лечивший Гоголя, Але к
сей Тарасенков, писал: "После уничтожения своих творений мысJ I Ь
о смерти, как близкой, необходимой, неотразимой , видно, запала ему
глубоко в душу и не оставляла его ни на минуту
... "
В медицине такое болезненное состояние называется некроnс и
ей- "утрата интереса к жизни и возможность самоубийства" . Доктор
Овер называл Гоголя ипохондриком и говорил: "Приведи Бог его ле
чить, это ужасно!"
\58
