О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суевернсii
...
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Пускай скудеет в жилах крови,
Но в сердце не скудеет нежностi>
...
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.
Любоrзь же восемнадцатилетней ;(свочки была cлctta,
эгоистична. Она не хотела видеть, что приtюсит cтpaлaiittя
жене князя, что у них маленькис дети. Это сё 11е остано
вило, она была оглушена, потрясена IIСЗJtакомым, декеле
никогда не испытанным чувством. Соня никому
IIC
l\ЮГ
ла рассказать о своих волнениях и переживаниях, толt>КО
поверяла дневнику сердечные таi:'н1ы
-
с толстовскоii от
кровенностыо:
«26
сентября
1919
г. ЕжеднеiЗ tЮ, ежечасно,
со страхом заглядываю в душу и с ужасом чувствую, что
я больна
...
Потому и любиы л:руг друга так, что 1 ·отоuы к
смерти
...
В нашей любви столько стралани\i , столько тра
гизма и рока, но я не жалею, что нсреношу это. Это насто
ящая жизнь. Он умеет будить во мне душу~.
Соня действительно находилась на
I])aJII1
нервного
срыва. Она была готова умереть, сели её лиiitат это~i люб
ви, но <<Я могу нанести удар смертью ему>> - и только :по
сдерживало ее.
Иногда страсть этой деrзочки tiугала
11
Николая Леuнll
довича, но он уже ничего не мог Iюделап с собой. Её л"y ttia
горела, и остановить пожар было невозможно. <<Я JJ HЧ IIO
преклоняюсь перед ним,
-
писала Соня.
-
Гоuорят, что я
гордая, властная, сильная, з наю это,
110
те11ерь я раба
ct·o.
Я никого и ничего не любила в жизни, как
et·o.
TeпeptJ я
знаю, что значит любить. Это 11е жсtrщина - рабыня про
снулась во мне, не мужской силой он заrзла;(ел мною . Это
96
